Кто обрушит рынок? Пенсионный фонд!

Пенсионный фонд России (ПФР) намерен в течение месяца разместить свободные пенсионные средства на депозиты коммерческих банков. Предположительно, речь идет о 70 млрд рублей. Об этом сообщил журналистам глава Пенсионного фонда Антон Дроздов, передают «Вести». Антон Дроздов рассказал, что в настоящее время на счетах Пенсионного фонда находятся 200 млрд рублей временно свободных средств, 130 млрд из которых уже вложены в государственные ценные бумаги. Оставшиеся 70 млрд будут размещаться на аукционной основе на бирже. «Мы сейчас определяем площадку для размещения временно свободных средств», — сказал председатель ПФР, уточнив, что в настоящее время ведутся переговоры с Санкт-Петербургской валютной биржей и биржей РТС. Чиновник также уточнил, что порядок размещения неинвестированных пенсионных средств в депозиты уже согласован со всеми ведомствами, кроме Минюста. Таким образом, процесс согласования находится на завершающей стадии. Эксперты положительно оценивают действия Пенсионного фонда. Они отмечают, что размещение средств через биржевые механизмы является прозрачной и удобной формой выбора контрагентов. «Решение ПРФ разместить средства на банковских депозитах позволит увеличить ликвидность банковской системы, — говорит генеральный директор УК „Эверест Эссет Менеджмент“ Иван Гелюта. — Денежные средства, которые сейчас находятся как в ПФР, так и в НПФ, могут быть использованы для финансирования долгосрочных проектов, например, для финансирования проектов по строительству и реконструкции дорог и других объектов инфраструктуры. Эти направления инвестиций сейчас наиболее актуальны для консервативных инвесторов и могли бы принести более высокий доход». Управляющий директор УК «Открытие» Роман Соколов предполагает, что ПФР решил воспользоваться практикой, довольно успешно применяемой другими «макрофондами». «Осенью прошлого года аукционы по размещению средств в депозиты крупнейших банков проводила госкорпорация „Фонд содействия реформированию ЖКХ“. Вероятно, такая практика была признана успешной, и ПФР решил ее использовать. Думаю, что к банкам-участникам аукциона будут предъявлены довольно высокие требования», — прогнозирует эксперт. Таким образом, власти продолжают работать над повышением эффективности инвестирования пенсионных средств. Напомним, что, согласно подготовленному Минфином проекту постановления правительства «О совершенствовании порядка инвестирования средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии в Российской Федерации», государственная управляющая компания, в качестве которой сейчас выступает ВЭБ, получила значительную свободу в инвестировании пенсионных средств. В частности, ВЭБ может размещать на депозитах в коммерческих банках до 80% находящихся в его распоряжении средств «молчунов»; в гарантированных РФ облигациях российских эмитентов — до 50% консервативного инвестпортфеля и до 40% — расширенного портфеля. Сейчас во Внешэкономбанке сосредоточено около 95% отчислений на накопительную часть пенсии. Ожидается, что к 2011 году объем пенсионных накоплений увеличатся до 1,8 трлн рублей.

ПИК-то дорожаем, то дешевеем.

ВТБ подал иск к ПИКу на 166 млн рублей. Банк напомнил о долгах девелопера весьма своевременно – как раз накануне ПИК получил госгарантии, под которые возьмет 28 млрд рублей кредита Сбербанка. Таким образом, ВТБ надеется вернуть свой долг одним из первых.
Банк ВТБ подал новый иск к группе компаний ПИК – на этот раз на 166,339 млн рублей, свидетельствуют материалы Арбитражного суда Москвы. ВТБ судится с ПИКом уже с начала года, так что в самой подаче нового иска нет ничего необычного. Однако всего лишь за день до иска ВТБ группа компаний ПИК получила от государства ощутимую помощь. Правительственная комиссия под руководством первого вице-премьера Игоря Шувалова одобрила предоставление госгарантий группе на сумму 14,375 млрд руб. Под них Сбербанк должен выдать девелоперу кредит в 28,75 млрд руб., часть из которых пойдет на реструктуризацию существующего долга в 14,2 млрд руб. перед самим Сбербанком, остальное – на реализацию строительных проектов.
«Это первый случай господдержки такой крупной девелоперской структуры», – комментирует гендиректор консалтинговой компании RRG Денис Колокольников. – Приход Сулеймана Керимова в состав акционеров, как и предполагалось, дал свои плоды».
На фоне старых долгов новый иск «выглядит не серьезно, зато символично», говорят эксперты. Правда, «то, что эти два события – получение госгарантий и новый иск от ВТБ – практически совпали во времени, может говорить о своеобразном чувстве юмора банковских юристов», – комментирует новость аналитик ФЦ «Инфина» Вероника Чекина. Свой первый иск на 2,7 млрд рублей ВТБ подал к ПИКу в январе 2009 года. В начале апреля Арбитражный суд Москвы удовлетворил требования кредитной организации, однако девелопер по кредиту так и не расплатился. «Такие иски являются стандартной банковской процедурой – после того, как наступает просрочка по долгу, банки обращаются в суд, даже если параллельно ведут переговоры о реструктуризации, – говорит аналитик ИК «Финам» Сергей Фильченков. – Правда,
в данном случае выделение госгарантий, действительно, могло сыграть свою роль – теперь у ПИК появятся деньги, и ВТБ вполне логично претендует на часть из них».
В самом ВТБ подтекста для своего иска не видят. «Это просто набежавшие пени по старому долгу, – говорит начальник управления общественных связей Максим Лунев. – Никакого отношения к госгарантиям он не имеет». ВТБ хочет получить долг деньгами, реструктуризация банку не нужна. «Ведем переговоры», – констатируют в ВТБ и ПИКе.
По мнению опрошенных «Газетой.Ru» экспертов, ВТБ подал иск как раз, чтобы ускорить переговоры с девелопером. «Вероятно, они считают, что ПИК сейчас будут реструктурировать долги «Сбера», и боятся, что ПИК с долгами ВТБ будет разбираться во вторую очередь. В банке хотят иметь более серьезные аргументы, чем просто кредитный договор», – полагает аналитик УК «Атон» Рустам Боташев.
К тому же после решения суда они могут давить на компанию, пытаясь арестовывать часть имущества, чтобы иметь обеспечение долга,
считает эксперт.
Конечно, любому банку предпочтительней получить долг живыми деньгами, а не квадратными метрами, однако даже с учетом господдержки и возможности получить под нее кредит в Сбербанке денег на всех кредиторов у девелопера не хватит, говорит Чекина. Помимо Сбербанка и ВТБ, кредиторами ПИКа являются ВЭБ ($262 млн), которому заложено 25% акций группы, а также Абсолют-банк (1,5 млрд руб.), Росбанк ($95 млн), Промсвязьбанк ($55 млн и $40 млн).
Правда, по мнению экспертов, несмотря на иски кредиторов, в целом ПИК имеет «хорошие перспективы спастись». ПИКу недавно исполнилось 15 лет, это крупнейший застройщик в России, говорит Колокольников из RRG. По его словам, строит ПИК в основном в сегменте экономкласса, имеет домостроительные комбинаты, производящие панельные дома, которые «ликвидны в текущей ситуации и быстровозводимы». Этот сегмент может быть в том числе реализован для различных госпрограмм.
«Поэтому конъюнктурно у ПИКа хорошие перспективы выбраться из сложной ситуации – в независимости от состава акционеров»,
– заключает эксперт.
Рост в акциях, который был зафиксирован сразу после новости о выделениях госгарантий ПИКу (бумаги ПИКа на Лондонской фондовой бирже выросли на 37,25%), скорее всего, продолжится. «Новость о получении господдержки означала, что ГК ПИК удалось избежать банкротства, и позволяет более оптимистично оценивать будущее компании», – считает Чекина. И даже ложка дегтя в виде иска ВТБ на этот рост вряд ли повлияет. «Я думаю, что компании и кредиторам удастся договориться полюбовно, не доводя дело до суда», – говорит Чекина.

Год спустя

Год назад, в ночь на 15 сентября, один из крупнейших американских инвестиционных банков, Lehman Brothers, подал заявление о банкротстве, что привело к коллапсу мировой финансовой системы, а в скором времени — и к исчезновению сверхмощных инвестбанков как класса. Те из них, кто выжил, смогли это сделать лишь ценой поглощения другими финансовыми институтами. О том, как это происходило, и о работе инвестбанкиров в новых условиях рассказал глава Merrill Lynch в России Бернард Сачер.

Прошел почти год после краха Lehman Brothers. Как за это время изменилось мироощущение Merrill Lynch как инвестиционного банка?

— Я почти 30 лет в бизнесе и за это время пережил семь-восемь кризисов в четырех странах. С чисто управленческой точки зрения данный кризис для меня не отличается от любого другого. Хотя в глобальном плане это, несомненно, уникальное событие — как в силу своего общемирового характера, так и того, какой опасности кризис подверг даже крупнейшие финансовые институты мира. Банк Merrill Lynch был одним из первых, кто почувствовал на себе влияние кризиса. Как вы знаете, в конце концов Merrill Lynch перешел в собственность Bank of America, ставшего для него тихой гаванью. Сегодня мы — новая компания с новым руководством и новой стратегией. И наш бизнес вернулся в нормальное русло. Тем не менее вы потеряли самостоятельность.

Как на это отреагировали ваши клиенты?

— У нас не было значительной потери клиентов. Вместе с Bank of America мы управляем более чем $2,5 трлн клиентских активов и располагаем примерно $200 млрд собственного капитала. Клиенты видят эти цифры и понимают, что перед ними — один из крупнейших в мире финансовых институтов. Что касается статуса, то, думаю, клиенты восприняли это изменение как простую формальность. А как они вели себя в разгар кризиса, наблюдая, как один за другим исчезают крупнейшие инвестиционные банки США? — Несомненно, в разгар кризиса, когда обанкротился Lehman Brothers, инвесторам было необходимо найти безопасное место, чтобы сохранить деньги. На долгие месяцы люди потеряли веру и смотрели друг на друга с опасением и страхом. Конечно, клиенты звонили мне и спрашивали, что им делать. Но даже тогда для нас это не было вопросом жизни и смерти. Мы располагали значительным запасом ликвидности. У Merrill Lynch было $30 млрд собственного капитала, а наша столетняя история вселяла веру в то, что и в этот раз нам удастся пережить трудные времена. Переход под крыло Bank of America стал определяющим шагом — он успокоил ситуацию, и мы сохранили стабильность в наших отношениях с клиентами. Возможно, большого притока клиентов за это время не произошло, но и большого оттока не было. Обошлось без паники.

Что изменилось в бизнесе российского Merrill Lynch после прихода в компанию нового акционера — коммерческого Bank of America?

— Любое слияние имеет свои сложности, и эта сделка не стала исключением. На тот момент я не был знаком с людьми из Bank of America и их стратегией. К тому же для меня это стало первым личным опытом работы в компании, которая находится в процессе слияния. Но я знал, что при объективной оценке наш бизнес в России не может не произвести положительного впечатления. Мы выстроили его менее чем за два года и сделали прибыльным. Сейчас, опираясь на корпоративный бизнес коммерческого Bank of America с его огромным балансом, мы можем развивать в России новые направления, на которые не могли претендовать, будучи просто инвестиционным банком.

Какими именно услугами корпоративного обслуживания вы будете заниматься?

— Мы начнем с встреч с клиентами и подробного выяснения, в каком финансировании они нуждаются. Мы уже сделали первый шаг в этом направлении: участвовали в выпуске синдицированного кредита компании МТС.

Входят ли в ваши планы розничные банковские услуги, например выдача кредитов?

— Нет, об этом речь не идет. Хотя не могу не признаться, что лично для меня розничное финансирование остается чрезвычайно интересной сферой, ведь когда я работал в "Тройке-Диалог" и "Альфа-Капитале", оно было центральной частью нашей бизнес-стратегии. Но с руководством из глобального банка, как я уже говорил, мы этот момент не обсуждаем. Предполагают ли ваши новые планы увеличение штата российского Merrill Lynch?

— Да, для нас сейчас текущая задача — нанять хороших опытных местных специалистов. Мы постоянно встречаемся с кандидатами, ищем новых перспективных специалистов для работы на рынке акций и долговом рынке.

Стало ли проще и дешевле набирать людей в связи с кризисом?

— Искать хороших местных специалистов на недавно сформировавшемся рынке всегда тяжело независимо от общей экономической ситуации. Можно сказать, что сейчас легче начать разговор с хорошим специалистом, но не легче с ним договориться и нанять его. Насколько российские компании и инвесторы готовы к новым IPO?

— В России необходимость финансировать бизнес очень высока, но инвесторы по-прежнему хотят ликвидности. Они не спешат делать инвестиции при низкой ликвидности. Хотя есть исключения. Например, месяц назад мы участвовали в одновременном размещении конвертируемых облигаций и акций нефтяной компании Alliance Oil на сумму $400 млн на площадке Euro MTF люксембургской биржи и шведской бирже NASDAQ OMX Nordic. Оно стало первым масштабным российским размещением с начала мирового кризиса. Однако большая часть денег, вкладываемых инвесторами, это долговой рынок — кредиты и облигации.

Это российская или общемировая тенденция?

— В США и Китае IPO проходят, это факт. Весь мир нуждается в капитале, конкуренция среди эмитентов за инвестиции очень высока. Что касается России, прежде всего не нужно забывать, что мир полон выгодных сделок, и Россия — всего лишь часть этих возможностей. Во-вторых, фонды, не специализирующиеся на инвестициях в рынки развивающихся стран, продолжают относиться к России с некоторой настороженностью. В-третьих, российские эмитенты при определении цены размещения ориентируются в основном на докризисные уровни, тогда как глобальные инвесторы ждут предложений с отражающим сегодняшние реалии дисконтом. В-четвертых, есть технические особенности. Например, Россия стремится к тому, чтобы большая часть размещений проходила именно здесь, а не за границей, и вырабатывает механизмы реализации этой стратегии. Это создает атмосферу некоторой неопределенности для глобальных инвесторов. С другой стороны, надо сказать, что инвесторы, специализирующиеся на развивающихся рынках, сегодня ощущают прилив оптимизма по отношению к России, чего не было последние два года. Как показало наше недавнее международное исследование, эти инвесторы переключаются на Россию с Китая. И это хороший знак, который говорит о том, что российские эмитенты смогут обрести поддержку глобальных инвесторов. Насколько эмитенты готовы к новым эмиссиям? Могут ли они позволить себе в нынешних условиях такую дорогостоящую процедуру, как IPO? — Вы правы, организовать IPO как в России, так и за рубежом стоит достаточно дорого для российских эмитентов. К тому же это процесс, который требует длительного планирования. Для российских компаний, скажем, полгода назад это была совершенно неприоритетная задача. Этим направлением никто не занимался. Тем не менее российским компаниям необходимо финансировать имеющиеся заимствования, и спрос на российские IPO начнет восстанавливаться по мере стабилизации рынков. Этот процесс уже идет. Не думаю, что нам придется ждать долго. При каких условиях это произойдет? — При стабильности цен на нефть и изменении динамики российской экономики после мощного спада. Инвесторы должны видеть, что экономика восстанавливается, для глобальных инвесторов это очень важно. Будут ли посткризисные IPO более скромными в плане оценки эмитентами своих акций? — Это зависит от конкретной компании. С точки зрения инвестора, общий рост экономики и цена акций — взаимосвязанные вещи. Если рост экономики будет менее интенсивным, то и цена новых эмиссий должна быть меньше. Я думаю, что темпы роста экономики — и, соответственно, цены акций — будут гораздо скромнее, чем два-три года назад. А темпами восстановления российского фондового рынка вы довольны? — В первой половине этого года быстро росла доходность рублевых и еврооблигаций, акции также заметно подросли. Доходность на этих рынках превысила мои ожидания. Ирония в том, что, пока реальная экономика страдала, фондовый рынок переживал неплохие времена. Думаю, однако, что до конца года российский рынок акций останется в районе текущих значений. Инвесторы уже достаточно заработали и теперь скорее будут озабочены тем, как бы не потерять полученную прибыль. Но российский рынок остается одним из самых дешевых... — Дисконт действительно есть. Я 16 лет здесь живу, и большую часть времени такой дисконт российского рынка по отношению к другим рынкам сохранялся. Я думаю, он оправдан в силу целого ряда факторов: зависимости экономики от экспорта сырья, недостаточной развитости инфраструктуры, а также факторов, связанных с юридическими аспектами и корпоративным управлением. Ваши инвестиционные предпочтения из-за кризиса изменились? — Инвесторы продолжают фокусироваться на ликвидности. Клиенты не хотят рисковать деньгами — иметь дело с неликвидными инструментами, и это накладывает серьезные ограничения на портфели. Фактически "российский портфель" сегодня — это десяток или около того "голубых фишек" и еврооблигации.

Каковы ожидания иностранных портфельных инвесторов? Когда они будут готовы инвестировать в российский рынок?

— Приходится признать, что профессиональные портфельные инвесторы в большинстве своем смотрят на Россию в первую очередь как на инструмент для игры на ценах на нефть. Если они видят в будущем хороший рост цен на нефть или их стабильный уровень, то делают акцент на инвестиции в Россию, покупая акции, бонды, участвуя в IPO. В данный момент портфельные инвесторы менее активны, чем два года назад. Как я говорил, фонды, специализирующиеся на развивающихся рынках, уже открыли позиции. Вопрос, кто будет следующим. Убедить новых инвесторов идти в Россию могут цена на нефть, положительные изменения в экономике и время. Я говорю "время", потому что сейчас Россия сталкивается с жесткой внешней конкуренцией: по всему миру акции предлагаются с существенным дисконтом. Интересно также сопоставить портфельных и стратегических инвесторов. Стратегические инвесторы, например международные корпорации, продолжают вкладываться в Россию в соответствии со своей долгосрочной стратегией. Обнадеживает и то, что Россия остается приоритетным рынком в плане перспектив роста для широкого круга инвесторов, а не только для тех, кто специализируется на энергетике. Вы говорите, что восстановление экономики — главное условие роста цен на акции. Тем не менее глобальное ралли началось вопреки слабой макроэкономической статистике. — Оптимизм инвесторов вырос, в том числе благодаря более радужным, чем ожидалось, корпоративным отчетностям. Все смотрят на прибыль, которая превзошла ожидания, так как компании сильно урезали расходы. При этом инвесторы пока предпочитают закрывать глаза на тот факт, что у многих компаний значительно упала выручка. Если крупные компании показывают позитивную динамику на уровне прибыли, значит, они могут эффективно работать во время кризиса. Тем не менее для серьезного роста продаж в разных отраслях нужен общий экономический подъем. На мой взгляд, самые важные данные сейчас — темпы развития Китая и тенденции потребления в США. Да, Китай — это большая экономика, за счет которой все надеются довольно быстро выбраться из рецессии. Но экономика США остается самой большой экономикой в мире, 70% которой — это потребление товаров и услуг. Плохо это или хорошо, но еще какое-то время быстрый рост мировой экономики будет зависеть от положительных тенденций в сфере потребления в США. Мне лично тяжело представить, что американское потребление сейчас может быстро восстановиться. Чего вы ожидаете от фондового рынка до конца года? — Думаю, что рынок достаточно близок к своей справедливой цене. Я ожидаю волатильности и в конце концов уровня цен, близких к текущему значению. А ваш образ жизни, привычки из-за кризиса изменились? — Особо нет. Что может измениться у человека, который последние 26 лет встает в 4.30 и вместо сна два часа играет в баскетбол или занимается в спортзале? После такой зарядки все остальное кажется несложным.

-1 судья

Не того отпустила
Квалификационная коллегия судей Москвы прекратила полномочия судьи Басманного суда Москвы Елены Ярлыковой, по ошибке отпустившей на свободу крупного мошенника

Коллегия удовлетворила вчера представление председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой, которая добивалась привлечения Ярлыковой к дисциплинарной ответственности, сообщила руководитель пресс-службы Мосгорсуда Анна Усачева. «Допущенные судьей Ярлыковой грубейшие нарушения при осуществлении правосудия привели к тяжким последствиям», — отмечается в представлении Егоровой.
7 августа в сизо № 4 обнаружили исчезновение заключенного Дмитрия Баженова, которого обвиняли в мошенничестве в особо крупном размере. Он отправился в суд вместо сокамерника Владимира Гришова. Тот был осужден к шести месяцам в колонии-поселении, а Ярлыкова, удовлетворив его жалобу, снизила ему наказание до 5 месяцев и 20 дней. А поскольку этот срок уже истек, подследственный был освобожден из-под стражи прямо в зале суда. Судья подмены не заметила и в результате освободила Баженова.
Члены квалификационной коллегии вчера пытались выяснить у Ярлыковой, как это произошло. Судья призналась, что никаких сомнений в личности осужденного у нее не возникло. Почему в суд не были вызваны свидетели, на чем настаивал сам Гришов, спросил председатель квалификационной коллегии Николай Сазонов, тогда ошибки точно не произошло бы. Ярлыкова объяснила, что не сомневалась в показаниях, имевшихся в деле.
Председатель Басманного суда Ольга Солопова, хотя и поддержала представление Егоровой, охарактеризовала Ярлыкову как «юриста от бога» — ей поручались самые сложные уголовные дела.
В послужном списке Ярлыковой — дело нефтяных «дочек» ЮКОСа, несколько громких арестов — Василия Алексаняна, генерала ФСКН Александра Бульбова, экс-руководителя следственного управления СКП Дмитрия Довгия.
Ярлыкова не объяснила, почему снизила срок наказания на 10 дней. «Я не знаю, почему я назначила такое наказание», — призналась она.
Странно, что такой профессиональный криминалист в одном деле допустила столько нарушений, недоумевала зампред Мосгорсуда Евгения Колышницына: по УК наказание исчисляется годами и месяцами, но никак не днями. За 23 года такого не встречала, сказала Колышницына.
Случай огорчительный, но основанием для отставки судьи может стать умышленное грубое нарушение, а не простая небрежность, отмечает экс-судья Мосгорсуда Сергей Пашин. Можно было ограничиться и предупреждением, считает он. Если же такая ошибка была умышленной, то нужно возбуждать уголовное дело, считает Пашин.

Кто кого?

Хвост побеждает собаку и начинает управлять ею. Такая ассоциация возникла у меня после серии публикаций в различных СМИ о деле замминистра финансов Сергея Сторчака. Следственный комитет обвиняет его в попытке хищения $43,4 млн из бюджета «в связи с урегулированием госдолга». Сторчак был арестован, год провел в сизо, а потом его выпустили.
Сегодня проясняется суть обвинения: замминистра обвинили в том, что он способствовал принятию закона № 267-ФЗ, который якобы был подготовлен специально для похищения денег из бюджета и в процессе утверждения которого «произошли существенные нарушения конституционного порядка». Поправки к бюджету 2007 г. содержали в себе преступную, по мнению следствия, статью 100.1. В статье говорится о том, что правительство вправе принимать решения о выплате компенсаций российским юрлицам за убытки, понесенные ими в результате участия в погашении задолженности Алжира перед Россией. Все участники законодательного процесса, по мнению следствия, были введены Сторчаком в заблуждение.
Введенные в заблуждение участники законодательного процесса — это Совет Федерации, Госдума, правительство, Счетная палата и президент РФ. Плюс все правовые управления всех участников законодательного процесса. Тысячи человек. После прохождения закона в Госдуме было возбуждено уголовное дело, а за несколько дней до подписания закона президентом Сторчак был арестован. Все были введены в заблуждение, кроме следствия, которое просто наблюдало за прохождением закона, выжидая, когда все заблуждающиеся поставят свои подписи. Получается, что Следственный комитет владеет большим объемом информации, чем все участники законотворческой деятельности.
Следователь следственного комитета — это вершина компетентности. Именно он решает, что соответствует Конституции, а что нет. Следователь имеет свое мнение, отличное от всех участников законодательного процесса, а единственный инструмент, которым он умеет пользоваться, — это уголовное дело. Чем абсурднее обвинение, тем больше у него шансов на успех. Ведь все равно материалы дела никто никогда не прочитает. Следствие, суд и надзор слились в едином порыве до такой степени, что вполне уверенно рассуждают о неконституционности законодательного процесса. Один следователь может выразить недоверие ко всей системе государственной власти, возбуждая уголовное дело по факту принятия закона и обвиняя одного чиновника в организации принятия закона в своих преступных целях. Он считает, что один человек может и способен ввести в заблуждение все институты власти в стране. Если это так, то как обстоят дела со всеми остальными законами РФ?
Я уже не удивляюсь, когда слышу об участии правоохранительных органов в выполнении коммерческих заказов по перераспределению собственности. Я знаю, что для многих стражей порядка нет закона. Я читаю в интернете дневники посаженных по заказу бизнесменов. Я сидела сама. Но то, что можно посадить за участие в законодательной деятельности, меня поразило. Может, дело Сторчака — это обкатка прецедента, по которому можно будет посадить любого депутата, сенатора, члена правительства? Любого по выбору следователя. Когда дело Сторчака попадет в районный суд, судья будет выносить приговор всем ветвям государственной власти, утвердившим закон.
Конституционный суд не принял к рассмотрению жалобу Сторчака, в которой он просил проверить принятый закон на соответствие Конституции. Суд ответил, что принятый закон касается только права правительства РФ принимать решения о выплате компенсаций. Правительство, не отменив злополучный закон, согласно с Конституционным судом. Следствие пока другого мнения.
Кто победит — собака или ее хвост?